"Крепко Сидякин на митинги присел, сначал ограничил места, численность, скученность, штраф 300, теперь сажать. Зачем полумеры — расстрел", — пишет Илья Новиков.
"В Госдуму внесен очередной репрессивный закон. Уже сталинский, без всяких натяжек", — отмечает Евгений Левкович.
"Фирменный путинский стиль — постепенное закручивание гаек. Когда постепенно — оно ведь не так заметно. Не сосчитать, сколько раз за последний период менялось законодательство о массовых мероприятиях", — пишет Андрей Мальгин.
"Рейтинг Путина достиг 82%. По поводу недостающих 18% Следственный Комитет России уже возбудил уголовное дело (не мое)", — приводит шутку Олег Панфилов.
"В веселый первоапрельский день придется прокомментировать желание депутатов сажать протестующих граждан на нешуточные сроки, — пишет Олег Козырев. — Безумство последних лет не удивляет уже. Закон может быть принят. Тем более, что невинные люди уже сидят по болотному делу сравнимое время, да и гигантские штрафы протестующим были включены в законодательство и ранее. И все же надо обсудить сейчас не сам закон, а то, действует ли хоть как—то репрессивное законодательство?
Попробуем ответить на несколько вопросов:
1. А является ли вообще эффективным ужесточение законодательства?
2. Откуда в действительности исходит угроза властям, где прячется их будущий Майдан?
3. Каков ресурс нынешних властей, сколько у них времени?
Итак, вопрос первый. А является ли вообще эффективным ужесточение законодательства?
Мне довелось близко соприкоснуться с современным этапом протеста в 2005 году. Именно с этого года, после оранжевой революции, началось ужесточение законов, появился центр Э, отказы в митингах и маршах стали нормой. Все произошло буквально на глазах. Еще недавно оппозиция спокойно проводила марши по улицам городов, и вот раз отказ, два отказ и все — марши ушли в прошлое. Помню первый из таких отказов — отказ в антифашистском марше. Люди вышли к мэрии, их похватали (это было мое первое задержание), набили три автобуса, один из автобусов командир ОМОНа отпустил на ближайшем перекрестке, т.к. его дед был ветераном войны. Нас — из других двух автобусов скопом задержали и присудили штрафы.
Еще недавно мы спокойно проводили митинги и пикеты на площади Революции, на Пушкинской. И вот даже пикеты стало проводить невозможно. Отказы и отказы. Все это породило известные Марши несогласных с их проведением там, где люди захотят. А чуть позже вылилось в гениальную Стратегию 31 на Триумфальной.
И вот что удивительно. Ни ужесточение законодательства, ни все более частые избиения силовиками протестующих на митингах или в автозаках — ничто не сработало. Людей на акциях становилось все больше и больше. Гражданские проекты множились. В результате от нескольких тысяч на Маршах несогласных протесты в Москве выросли до десятков тысяч.
Заметим, что все вышесказанное относится и к цензуре. Предвзятость телевизионных пропагандистов приводит лишь к тому, что их аудитория неуклонно снижается. Оппозиция же и гражданское общество с легкостью и все более широко информируют граждан стране о реальном положении вещей.
После Болотной опять пошла волна ужесточения законодательства. Но разве кто-то ушел с улиц? С тех пор были и массовые шествия и массовые несогласованные акции. Тысячи людей уже прошли через автозаки, сотни — через заключение до 15 суток, и десятки — через полноценный арест.
Интересный эффект произвело ужесточение законодательства на оппозицию. От нее отсеялись приспособленцы, а те, у кого есть убеждения, как оказалось, смогли легко договориться. Правые и левые, либералы и гражданские активисты спокойно координируют свои акции до сих пор, поддерживают друг друга (сохраняя политическое разнообразие и несогласие по отдельным политвопросам).
Наконец, после ареста даже нейтральные граждане становятся более стойкими. Оппозиция получает когорту людей, прошедших через задержания и не испугавшихся. Чем больше будет задержанных и арестованных — тем, через некоторое время, больше оппозиция получит лидеров и активистов.
Выводы: ужесточение законодательства не снижает количество протестующих, а наоборот — увеличивает.
Интересно разобрать и другой вопрос. Откуда в действительности исходит угроза властям, где прячется их будущий Майдан?
Здесь лучше всего будет привести видео с одного забытого российского Майдана. Кто же там на этом видео? Агенты Запада? Бендеровцы? Гиви Таргамадзе? Это 2010 год, до всяких вам улиц Грушевского. ОМОН получает груду камней от работяг-шахтеров Междуреченска. Они бунтовали после аварии на Распадской и протестовали против скотских условий работы.
Уйдем на год раньше. Владивосток. "Путина в отставку!". Стихийное движение автомобилистов ТИГР после запретительных мер против праворульных машин подняло на уши всю Сибирь и Дальний Восток. Народ тысячами выходил на улицы, без всяких на то санкций властей.
Монетизация льгот — в Химках пенсионерки перекрыли Ленинградское шоссе. Позже протесты прокатились по всей стране и в ряде городов были очень жаркими.
В общем, перечислять можно много. При этом я намеренно оставляю за бортом межнациональные протесты от Кондопоги до Бирюлево, а ведь и такие протесты тоже были и были весьма серьезными. Я сосредоточился на социальном и политическом протесте.
Экономическое положение в стране столь безрадостно, а наглость и вороватость чиновников столь велика, что новые протесты могут вспыхнуть по любому поводу. И заметим, совсем не факт, что этот протест будет иметь хоть какое-то отношение к оппозиции. Ей будет достаточно просто ждать и, когда такие протесты начнутся, их поддержать. И все.
И никакие там законодательства не помогут, когда шахтеру захочется чем-то кормить детей. Никакой ОМОН не спасет, если автомобилистов достанет очередная смерть на дороге от авто чиновника. Бастрыкину лесов не хватит увозить всех тех в народе, кто захочет сказать правду о том, что происходит.
Выводы: основная угроза действующей власти исходит от народа, которого эта власть своими действиями и своим бездействием доводит до крайней черты.
Самый интересный вопрос. Каков ресурс нынешних властей, сколько у них времени?
Самые большие странности начались во власти после событий на Майдане и позже на Грушевского. Почему—то первым своим делом власти вдруг начали считать разоблачение "национал—предателей". Начали резко сажать Навального, еще—еще ужесточать законы, задерживать протестующих начали уже сотнями.
А поскольку главная угроза для властей все же не там, то эту-то угрозу власти не устраняют. Они не снижают уровень коррупции, не строят больницы и школы (наоборот, сокращают их число), не снижают число бедных, не помогают больным, не помогают инвалидам. Кроме того гостелевидение всерьез отупляет людей, провоцирует их на ненависть, вражду. Убивается и дискредитируются нравственная основа нашего народа... Дошли до того, что фашистов, откровенных неонацистов ставят во главе акций в память о войне. Правильная и исконная борьба людей за свою землю, за чистый воздух, за двор, дом, город, подается как дело вредное и ненужное и даже антипатриотичное.
В общем, тот факт, что власть совсем не занимается устранением реальной почвы для недовольства, а предпочитает охотиться за легальной оппозицией, которая просто им физически более доступна — времени у власти осталось мало. Крым дал время передышки только в борьбе с политической оппозицией. А как раз поводов для недовольства он только прибавит в народе, ведь страна станет беднее, люди станут голоднее, кто-то разорится".
"Законопроект, предложен вчера “единороссом” Александром Сидякиным (он же был авторов прошлых поправок, взвинтивших штрафы) совместно со своим коллегой Андреем Красовым и “эсером” Игорем Зотовым (надеюсь, избиратели оценят лютую "оппозиционность" его партии к режиму), — пишет Андрей Песоцкий. — Прикрыть их, — кричат депутаты, — один раз, чтобы наверняка!
Прошлые репрессивные нововведение по митингам, принятые в 2012 году, не смогли остудить пыл протестующих. Составляющие протоколы копы и рассматривающие их судьи активно не желают попадать в центр отвратительных скандалов, осуждая, например, безработного пенсионера или молодую мать на штрафы в 100 тысяч за мирный выход на улицу, хотя такие возможности при должном усердии имеются и в нынешней жесткой редакции.
Поправки 2012 года заставили уйти с улиц лишь наиболее осторожных манифестантов из числа тех, кто выходил несанкционированно. Для всех остальных пока что остается много уловок — например, штрафы хотя и увеличились в размере, но подчиняются срокам давности административного кодекса, то есть могут сгореть через год, потерявшись в кабинетах и не дойдя до судебных приставов. В свою очередь, для приставов такие штрафы не являются знаковыми — они больше заняты изъятием крупных задолженностей по кредитам, поэтому такие меры как ограничение выезда из страны для политических применяются редко, не до них. Теперь законодатели подгоняют силовиков — давайте, давайте, не расслабляйтесь, и никаких штрафов в 10 тысяч, как раньше!
Инициатива предполагает невиданную репрессивную мощь, которой не просто найти аналоги в современной мировой практике. Не очевидно, что поправки будут приняты в этой редакции. Вполне возможно, что Путин в очередной раз сыграет в доброго и рассудительного царя, сбавив обороты. Например, предложит сажать не на пять лет, а на год.
Так или иначе, зачистка продолжается. Власть (рассмотрим этот термин широко, включив в нее не только проклинаемого на каждом углу Путина, но и заинтересованных в сохранении статус-кво сервильных депутатов Госдумы, а также различные олигархические лобби) хочет укрепить себя, указав холопам на место. Бояре давно и всерьез полагают, что вопросы развития страны должны решаться в кабинете у главы государства или в приемной администрации президента без участия неподконтрольных сил, стучащих кулаками в дверь.
Политические элиты РФ испытывают устойчивый рвотный рефлекс к воле народных масс, к низовым инициативам, к самоорганизации граждан. Это глубокое отвращение, иногда переходящее в страх, нигде официально не сформулировано, но сквозит из всей кремлевской политики. Народ, как в годы крепостничества рассматривается в качестве подданных, задача которых хлопать в ладоши и слушать мудрые распоряжения. Отсюда и сквозит бесконечная паранойя в поиске “спонсоров” и “заказчиков” той или иной протестной акции. Разве может чернь думать самостоятельно? Власть признает за равных и договороспособных только себе подобных — у кого есть капиталы, статус, рычаги влияния.
Впрочем, ненавистная властителями голь на выдумки легка. Прошлые карательные меры не заставили людей уйти с улиц, не заставят и в этот раз. Просто выходить голь будут редко. Но метко. Один раз, чтобы наверняка".
"Ужесточение наказаний за нарушения на митингах не может подавить протестную активность населения, — считает Сергей Ежов. — Причина всех ужесточений законодательства о митингах сейчас — это боязнь революции, которую испытывают недальновидные представители власти, насмотревшись на Украину. На самом деле, сами власти приближают революцию, действия оппозиции — лишь производное от действий власти".
Элемент запугивания может подействовать на короткое время, но в долгосрочной перспективе только создает условия для более радикальных действий. Ужесточения уже были, в результате, однажды меня оштрафовали, я в течение года официально не мог быть организатором публичных мероприятий. Но ничего страшного, организаторами выступали другие".
Дмитрий Разин
Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter
