Сегодня 115 лет со дня рождения Варлама Шаламова. Он прожил 75 лет, из них 19 провёл в лагерях и тюрьмах.
Писать про него физически тяжело и больно. Мы воспитаны все-таки в традициях гуманизма, литература для нас - источник гуманистических идей, свод советов, как человеку жить и вести себя в обществе, собрание определений, что есть человек и как сохранять в себе человеческое. Писателей XIX-ХХ века, на чьих книгах мы выросли, принято называть гуманистами. Но как назвать писателя Варлама Шаламова?
"Принцип моего века, моего личного существования, всей жизни моей, вывод из моего личного опыта, правило, усвоенное этим опытом, может быть выражено в немногих словах. Сначала нужно возвратить пощечины и только во вторую очередь — подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить все хорошее — сто лет, а все плохое — двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века"
Он писал не о светлых идеалах, не о высоких идеях, не о победе духа над всем земным. Напротив, Шаламов писал о расчеловечивании в нечеловеческих условиях лагеря. Исследовал этот процесс внимательно, в деталях, подробно описывая каждый этап, каждый эпизод, опровергая одно за одним все утверждения гуманистов: о том, что дружба крепнет в беде и несчастьях; о том, что любовь побеждает всё и живёт, несмотря ни на что; что люди остаются людьми в голоде и холоде; что благородство сильнее подлости; что искусство сильнее смерти; что сильного духом человека нельзя сломать с помощью побоев и пыток…
Шаламов - своего рода антиапостол. Его "Колымские рассказы" отрицают всё, сказанное в Евангелии, но при этом парадоксальным образом подтверждают гуманную (или, если хотите, духовную, божественную) сущность Человека.
"Человек становился зверем через три недели — при тяжелой работе, холоде, голоде и побоях", - пишет Шаламов. При этом сам он зверем не стал, не поддался растлевающему влиянию блатного мира, не стал доносчиком, не упивался властью - остался Человеком. Голодал, умирал, доходил - и сумел остаться собой, изменившимся, но неизменным.
Он ненавидел государство, считая его машиной по уничтожению людей, но верил в идеалы большевизма, не признавал церковь, но уважал веру, и жил так, как люди могут жить только после лагеря - в своей правде.
"Так называемая лагерная тема – это очень большая тема, где разместится сто таких писателей, как Солженицын, пять таких писателей, как Лев Толстой. И никому не будет тесно", - написал Шаламов.
Для меня именно он воплощает образ человека эпохи ГУЛАГа - не Солженицын с его пафосными идеями и рассуждениями, претендующий на роль главного российского мудреца и учителя жизни - а никому не удобный, неуживчивый и резкий Варлам Шаламов с его неприятными и антигуманными свидетельствами. Именно он и такие как он могли бы стать совестью поколения и моральными лидерами народа. Но не стали - им самим это было не нужно. Он лишь хотел, чтобы люди помнили о том, что сотворили с ними, и не позволили этому повториться.
! Орфография и стилистика автора сохранены
